Перспективы сотрудничества России и Китая на Ближнем Востоке

Ближний Восток — регион, традиционно испытывавший влияние внешних сил. Желание США в меньшей степени участвовать в делах Ближнего Востока, ознаменовавшееся выводом войск из Ирака в 2011 г. при администрации президента Б. Обамы, совпало со все большим вовлечением России и Китая в происходящие в регионе процессы.

Разразившийся кризис государственности на Ближнем Востоке, угрозы терроризма и общее состояние мировой политики стимулировали участие в региональных делах Москвы, обладающей богатым опытом взаимодействия со странами региона. Вовлечение же Пекина связано не столько с возможными угрозами для Китая, сколько с процессами внутреннего развития, экономической взаимодополняемостью со странами региона и реализацией стратегии ответственного поведения крупной державы.

Трансформационные процессы в арабском мире привели Россию и Китай к осознанию необходимости новых подходов к внешней политике на Ближнем Востоке.

Россия и Китай традиционно выступают против вмешательства внешних игроков в дела государств региона в нарушение международного права. Долгое время Москва не рассматривала Ближний Восток как приоритетный регион своего присутствия, с 1990-х гг. сосредоточившись на связях с Западом.

Во внешней политике КНР до прихода руководства во главе с Си Цзиньпином господствовал принцип «таогуан янхуэй» (держаться в тени и скрывать свои способности), что объясняло желание Пекина прямо не вмешиваться в разрешение сложных и затяжных ближневосточных конфликтов. При этом Россия и Китай не использовали риторику прав человека как инструмент в своей внешней политике, что привлекало ближневосточных партнеров.

Источник: russiancouncil

Невмешательство Москвы и Пекина в дела региона приводило к серьезному ущемлению российских и китайских интересов вплоть до потери уже вложенных инвестиций . В частности, Россия и Китай воздержались при голосовании на заседании Совета Безопасности ООН по резолюции № 1973, санкционировавшей иностранное вмешательство в Ливии, и впоследствии лидер М. Каддафи был свергнут в результате прямого военного участия западных государств. Учитывая результат подобных подходов, а также деструктивное влияние действий западных государств в Афганистане и Ираке, по Сирии Россия и Китай приняли иное решение.

Если в Сирии военное присутствие России, как и США, было активно, то Китай занял более гибкую позицию, оставляя пространство для маневра. Однако общее отношение Пекина к региональным конфликтам было выражено еще в самом начале сирийского кризиса, когда в октябре 2011 г. Китай вместе с Россией наложил вето на Резолюцию СБ ООН о введении санкций против правительства Б. Асада, после чего Москва и Пекин отвергли целый ряд предложений третьих государств по урегулированию конфликта.

Эти шаги Китая отражают эволюцию самого подхода Пекина к проблемам на Ближнем Востоке. Китай обладает серьезными стратегическими преимуществами в регионе, выступая предпочтительным партнером для государств региона с учетом возможностей Пекина по предоставлению кредитов и развитию экономического взаимодействия. Необходимость защиты и продвижения своих интересов стала требовать реализации политического потенциала, обеспеченного экономической и дипломатической мощью. Кроме того, Ближний Восток является важной составляющей маршрута китайской Инициативы Пояса и Пути.

В 2016 г. Россия выпустила обновленную Концепцию внешней политики, в которой Ближний Восток упоминается несколько раз в основном в контексте обеспечения безопасности и борьбы с международным терроризмом.

Такой подход во многом объясняется угрозами для России, исходившими из региона, особенно учитывая распространение террористических организаций Джабхат ан-Нусра (аль-Каида) и ИГ в Сирии и Ираке. Эти группировки также угрожали безопасности Китая, поскольку благодаря вербовке привлекали боевиков как из России, так и из КНР (в том числе из уже существовавших террористических структур, таких как Имарат Кавказ и Исламское движение Восточного Туркестана).

Вставал вопрос о возможном возвращении иностранных боевиков-террористов. С целью противостояния этим угрозам обе страны продолжили тесное взаимодействие с сирийскими спецслужбами и армией для борьбы с ИГ и другими террористическими структурами. Так, военные советники Китая, по сообщению официальных СМИ, учили правительственные войска обращаться с китайским оружием, а военные и политики двух стран продолжали проводить встречи и консультации . Россия же по просьбе официального сирийского правительства 30 сентября 2015 г. начала военную операцию в Сирии , что во многом изменило баланс сил как в этой стране, так и на Ближнем Востоке в целом.

Проводя многовекторную политику и с 2015 г. обеспечивая свое военное присутствие, Россия нарастила экономические возможности в регионе. Ведущие российские корпорации планируют развивать взаимодействие со странами Ближнего Востока в энергетике, военно-технической сфере, сельском хозяйстве и других областях. Первая АЭС на Ближнем Востоке была построена при помощи российских специалистов в иранском Бушере. И Москва, и Тегеран подписали контракты на строительство новых блоков. Заключены и находятся на стадии реализации контракты на строительство атомных электростанций в Турции и Египте, соответствующие договоренности также достигнуты с Иорданией, ведутся переговоры с Саудовской Аравией и другими государствами. Российские вооружения, от автоматов до средств ПВО (включая системы С-300 и С-400) пользуются спросом в регионе и поставляются как крупнейшим региональным игрокам, так и менее влиятельным российским партнерам. С конца 2015 г. особенно проявилось участие Москвы в разработке крупных углеводородных месторождений и сооружении связанной с ними инфраструктуры в Египте , Турции , Сирии, Ираке, Иране). Кроме того, Россия и государства ОПЕК сотрудничают в сфере стабилизации цен на нефть.

Китай приобрел статус главного инвестора на Ближнем Востоке, обойдя США. В настоящее время страны Ближнего Востока продолжают подписывать соглашения о сотрудничестве с Китаем по реализации проектов в рамках Инициативы Пояса и Пути. Другие страны региона также ускоряют согласование своих стратегий развития с данным проектом. Китайские специалисты отмечают сбалансированность и диверсифицированность структуры дипломатических отношений Китая с государствами Ближнего Востока. Роль Китая в экономике региона резко возросла во многом благодаря совместимости структур экономик: государства Ближнего Востока поставляют углеводороды в Китай, Пекин же направляет в регион различную китайскую продукцию и товары.

Накануне визита Си Цзиньпина в Саудовскую Аравию, Египет и Иран в январе 2016 г. Китай впервые выпустил программный документ по сотрудничеству с арабскими странами. Визиты председателя КНР и интенсификация внешних связей со странами Ближнего Востока получили достаточно широкое освещение в официальной прессе страны. Это могло свидетельствовать о том, что Пекин накопил достаточно опыта и определился с направлением своей политики в регионе. Кроме того, в начале 2016 г. стало известно о первой зарубежной военной базе Китая на Африканском роге в Джибути. Военное присутствие Китая в Африке давно планировалось в связи с необходимостью защиты китайского бизнеса, однако расположение Джибути также позволяет отслеживать ситуацию вдоль важных логистических путей: товары и углеводороды государств Персидского залива проходят к Суэцкому каналу через Аденский залив. По некоторым оценкам, Китай таким образом обозначил стремление развить свое присутствие не только в Африке, но и на Ближнем Востоке.

Россия и Китай — участники различных многосторонних форматов сотрудничества со странами Ближнего Востока. В частности, Россия развивает связи с регионом в рамках Российско-Арабского форума сотрудничества и в формате стратегического взаимодействия с Советом сотрудничества арабских государств Арабского залива (ССАГПЗ).

Китай взаимодействует с государствами региона с помощью своих традиционных форматов кооперации, таких как Форум китайско-арабского сотрудничества. Перспективным направлением развития контактов Москвы и Пекина со странами региона могут стать площадки БРИКС и ШОС, что поможет реализовывать совместные экономические инициативы и обеспечивать безопасность.

Российско-китайское сотрудничество на Ближнем Востоке не должно противопоставляться действиям США. Многие вопросы могли бы быть разрешены при взаимодействии этих трех влиятельных внешних игроков с государствами региона. В этом контексте представляется целесообразной проработка вопроса о создании архитектуры безопасности в регионе.

Москва, Пекин и Вашингтон могли бы послать совместный сигнал для формирования системы безопасности в зоне Персидского залива ССАГПЗ+2 (Ирак и Иран). Кроме того, Россия традиционно поддерживает рабочие контакты с Саудовской Аравией и Ираном, в то время как Китай является ключевым торговым партнером для этих стран

Действия по снижению напряженности по линии Эр-Рияд — Тегеран и укреплению доверия между ними приведут одновременно к ослаблению конкуренции в других частях региона. Это позволит направить взаимодействия обеих сторон в конструктивное русло.

Со временем представляется целесообразным рассмотреть возможность создания региональной многосторонней организации по безопасности на Ближнем Востоке на коллективной основе при участии России, Китая, США и ЕС в качестве наблюдателей.

Сирийское урегулирование и постконфликтное восстановление потребует широкомасштабных инвестиций. В случае если в Сирии будет реализован не сценарий политического транзита, соответствующий интересам всех сторон конфликта, а силовой сценарий подавления войсками президента Б. Асада его противников, маловероятно, что международные институты предоставят поддержку или инвестиции в постконфликтный период. По мнению российских экспертов, учитывая наблюдаемое сотрудничество по оси Китай — Иран — Россия, стороны могли бы определить свои зоны ответственности как по вопросу восстановления Сирии, так и по Ближнему Востоку в целом. Китай уже выразил намерение участвовать в восстановлении Сирии, важность чего ранее анонсировал В. Путин. Российские компании также расширяют свое присутствие в стране.

Одним из элементов стратегического курса российско-китайского сотрудничества может стать сопряжение Международного транспортного коридора «Север–Юг», формирующегося по маршруту Россия — Азербайджан — Иран с выходом на Индию, с китайской Инициативой Пояса и Пути.

Континентальный выход на Ближний Восток с использованием территорий и инфраструктуры Ирана и Ирака может оказаться востребованным как для России и Китая в целях усиления влияния в субрегионе Арабского Машрика, включающем Ливан, Сирию, Иорданию и Ирак, так и для региональных государств, поскольку диверсификация международных связей позволит им стимулировать стабилизацию общей политической и социально-экономической жизни. Россия обладает колоссальным историческим опытом в регионе и направляет значительные ресурсы на развитие дипломатических контактов и обеспечение безопасности на Ближнем Востоке. Китай, в свою очередь, нацелен на развитие экономических связей со странами региона, становясь их ключевым торговым партнером.

Кроме того, именно на Ближний Восток выходит крупнейший и стратегически важный Китайско-Пакистанский экономический коридор. Тем не менее Вашингтон остается крупнейшим внешним игроком, обладающим решающим военным присутствием в регионе. Координация действий между Россией и Китаем могла бы позитивно отразиться на стабильности в регионе, когда при обеспечении безопасности одновременно были бы намечены совместные проекты Москвы, Пекина и государств Ближнего Востока.